Из Антологии русской поэзии Золотого века
Крылов Иван Андреевич (1769-1844) — родился в Москве в семье офицера Оренбургского драгунского полка. Первоначально получил некоторую литературную известность как острый сатирик, хрестоматийной впоследствии стала его мистико-сатирическая прозаическая журнальная серия «Почта духов». Но с наступлением века XIX-го Иван Андреевич качественно переменился как литератор: из шаловливого сатирика он превратился в баснописца-философа Золотого века в надэпохальном смысле этого понятия. Поистине, он достиг в своих баснях высшего нравственного эффекта: глубину его мыслей способен понять младенец, но не всегда может постичь искушенный жизнью степенный читатель. В зрелые годы Крылов прославился еще и как эдакий раблэзианец, проще говоря, любил плотно поесть, отчего ему и смерть приписала молва раблэзианскую, от переедания, что не соответствует действительности, умер Крылов от воспаления легких.
Козлов Иван Иванович (1779-1840) — родился в Москве, принадлежал к старинному дворянскому роду. К поэзии обратился, потеряв по болезни зрение. Огромную посмертную славу получил благодаря переводу стихотворения ирландского поэта Томаса Мура «Вечерний звон», ставшего народной песней во всех слоях общества. Причем, музыку песни принято считать народной, значит она как бы сама родилась из строк Козлова. Своей проникновенной отточенностью и какой-то необратимой простотой это стихотворение сильно повлияло вообще на природу русского стиха.
Жуковский Василий Андреевич (1783-1852) — родился в селе Мишенском Тульской губернии. Отец — помещик А.И. Бунин, мать — пленная турчанка Сальха. Тайный советник, наставник будущего императора Александра II. Жуковского часто характеризуют как непосредственного предтечу А.С. Пушкина. Всем известен жест Жуковского со своим подаренным Пушкину портретом, который Жуковский подписал сзади: «Победителю ученику от побежденного учителя». В чем же победил Пушкин и в чем Жуковский его учитель? Жуковский ввел Пушкина в романтическую трепетную сказку, а Пушкин пронес в нее древнерусскую самоиронию. Амплитуда поэтических достижений Жуковского колоссальна: от гениального детского стишка «Котик и Козлик», до перевода «Одиссеи» Гомера. Особо хочется отметить значение для русской поэзии и вообще русского культурного пространства перевода стихотворения Гете «Лесной царь», в котором Жуковским по проникновению в психологическую природу естественного романтизма, живущего уже в колыбели, а не в учебниках, отыграл кое-что даже и у Пушкина.
Давыдов Денис Васильевич (1784-1839) — родился в Москве в семье бригадира, ветерана суворовских войн. Герой 1812 года, инициатор и один из руководителей партизанского движения. О военной славе Давыдова можно говорить очень много. В поэзии он блистал тоже — озорной брутальностью, куражом и гусарским духом, но никогда не выходил в этих обильных проявлениях за рамки строго эстетических целей; той же выверенностью отличается и его любовная лирика. Возможно, талант и еще — военная бдительность помогали ему, что называется, не увлекаться, чем не всегда могли похвастаться и первейшие поэты.
Глинка Федор Николаевич (1786-1880) — родился в дворянской семье в имении Сутоки Смоленской губернии. Участник войн с Наполеоном. Декабрист. После подавления восстания несколько месяцев содержался в Петропавловской крепости, потом был сослан в Петрозаводск. До декабрьского восстания событий был неплохим поэтом своей эпохи, но всплеск настоящей самобытности произошел в результате духовного перелома и переосмысления декабрьских событий. Тогда Федор Николаевич обрел свой благостный провидческий задор, который передался уже в следующем веке Марине Ивановне Цветаевой.
Батюшков Константин Николаевич (1787-1855) — родился в Вологде в родовитой семье. Участвовал в походах войны с Наполеоном. Пушкин упрекал Батюшкова в чрезмерной привязанности к античным мифологическим реалиям, переносимым Батюшковым на русскую почву. Другое дело, что такова была русская поэтическая традиция, и сам Пушкин не чурался ее, но у Батюшкова Пушкин считал ее чрезмерно выраженной. Поэтическое письмо Батюшкова сродни словесной вязи (идущей от литературных традиций византийского исихазма) русской монашеской религиозной литературы, в этом его существенное достоинство и отличительная черта. И античные реалии составляют часть этой вязи как некий канон, а не просто традиция. Впрочем, с годами Батюшков все меньше использует их, традиция же плотного письма остается, его письмо плотно связано, но одновременно легко, прозрачно. Это достоинство Батюшкова повлияло на развитие русской поэзии, но в столь чистом виде представлено лишь его творчеством. Сломил Батюшкова наследственный душевный недуг, долгие годы поэт в уединении страдал от него.
Вяземский Петр Андреевич (1792-1878) — родился в Москве, князь. Выделяется из пушкинской плеяды отсутствием восторженности. Совершенно чужд романтической нервозности. Бывал в стихах и зол, но никогда не писал надрывно. Такая твердая жизненная позиция позволила ему прожить очень долгую жизнь, под конец которой он, впрочем, остро тосковал по восторженным друзьям своей молодости.
Рылеев Кондратий Федорович (1795-1826) — родился а селе Батово Санкт-Петербургской губернии в семье мелкопоместного дворянина. Пушкин критиковал, отчасти даже высмеял, лиру Рылеева, на что тот отвечал очень горько. Но после очевидности выхода поэта на эшафот в русской поэзии и, конечно, в первую очередь, у Пушкина появилось острый и весьма иносказательный мотив осмысления участи казненного французского поэта Андре (Андрея, как они писали) Шенье. Вина Рылеева перед государством достаточно очевидна, но перед высокой поэзией он не провинился. Рылеев прямой предшественник Некрасова, только более причастный русскому классицизму, близкому к стоицизму и личному подвигу.
Мятлев Иван Петрович (1796-1844) — из богатой петербуржской семьи. Иван Мятлев одним своим стихотворением «Как хороши, как свежи были розы…» дал русской литературе очень своеобразный заряд ретроспективного восторга. Не печали о былом, не светлого воспоминания о нем, а именно эдакого экстатического восторга, доходящего до судороги. В этом есть что-то сходное с японским театром Но, где актер длительное время удерживает одну позу и одно выражение лица, выражая этой статикой глубинную динамику чувства. Мятлевские розы оставались свежими на протяжении столетий. О них написал свое знаменитое стихотворение в прозе И.С. Тургенев, не менее знаменитое трагическое стихотворение Игорь Северянин. Свежи они в русской литературе и по сей день.
Дельвиг Антон Антонович (1798-1831) — родился в Москве в семье обрусевших немцев баронского происхождения. Лучший друг Пушкина, которому Дельвиг и посвятил свое стихотворение «Соловей», ставшее поистине народным романсом. В контексте размышлений о природе Золотого века русской поэзии важной представляется такая деталь: Пушкин писал об идиллиях Дельвига: «Какую должно иметь силу воображения, дабы из России так переселиться в Грецию, из 19 столетия в золотой век», то есть Пушкину стихи Дельвига казались отзвуком того, античного, золотого века.
Александр Сергеевич Пушкин (1799-1937) — родился в Москве в дворянской семье. Можно говорить о загадке Пушкина, потому что его величие слишком очевидно. «Иконопочитание» Пушкина, составившее ему грандиозную славу, отчасти стушевало истинные достоинства его творчества. Создан миф об эдаком прекраснодушном, постоянно взволнованном или умиленном Пушкине, источающем радужное мультипликационное свечение. Однако Пушкин ценен для русской литературы не этим (если в нем вообще это было). Русскую словесность он сек по живому, совершенно безжалостно отзываясь о таких значительных авторах, как Ломоносов, Державин, Батюшков, Рылеев. Творения Пушкина, прежде всего, совершенны по форме, как формулы, и сюжеты в силу этого сквозят в них таинственно, часто с тончайшей до запредельности иронией. Пушкин создал инструменты для русской литературы, дивные, сродни музыкальным, как Страдивари и Гварнери создавали свои скрипки. Но на них надо уметь играть: и читателю, и последователям Пушкина — писателям. Культ Пушкина, «Солнца русской поэзии», начал укрепляться уже при его жизни, в его поэтическом царствовании можно усмотреть элементы диктата. Столь же категоричен и язвителен, как в вопросах русской литературы, Пушкин был и в жизни, что фактически привело его к роковой дуэли с Жоржем Дантесом и смертельной ране у Черной речки. Не лишним будет заметить, что в конце жизни Пушкин, что называется, вышел из моды, его даже почти перестали печатать. Говоря о тайне Пушкина, можно предложить такой «ключик» к ней. А.А. Ахматова считала, что первейшим учеником Пушкина-лирика является романист Ф.М. Достоевский.
Баратынский Евгений Абрамович (1800-1844) — родился в селе Вяжля Тамбовской губернии, происходит из, некогда польского, дворянского рода. Мать была фрейлиной царицы Марии Федоровны. Считается, что поэту пристал некий демонический флер, нечто фрондерское, по крайней мере, без чего, считается, поэт не так интересен, колоритен. Трудно сказать, откуда пошло такое мнение, но природа его более-менее ясна. Однако высокая поэзия вполне может быть и лишенной импозантных черт, вся ее красота заключается не в позе, а в мысли. Пусть речь идет о любви, страсти, пусть поэт иронизирует, но всякая его строка исполнена мыслью. Таков Баратынский. «Женщины не любят философов», — считал Эзоп. Под «женщинами», как и под обобщенными «мужчинами», разумеется толпа, ищущая больше эффекта, чем глубины. «Бестолково оживленная» толпа наиболее активна в своих пристрастиях. Но есть, конечно, и истинные ценители, для них писал Баратынский, и слава его осуществляется втайне от толпы.
Языков Николай Михайлович (1803-1847) — родился в помещичьей семье в Симбирске. Языков сам называл себя «поэтом радости и хмеля», «поэтом разгула и свободы». Стихи Языкова отличает праздник порывистый, лихорадочный, Языков словно бы постоянно ратует за него и боится его потерять. Очень русская черта — рефлектированный праздник. Уже в веке двадцатом Василия Шукшина эта рефлексия привела к вопросу: «А есть ли он вообще… праздник?». Поэт обретения и удержания праздника, Языков не чужд был и негодования, но это не то негодование, которым исполнены стихи Рылеева или Некрасова. Это опять же: болезненное негодование утраты праздника. Болезненность здесь определяется тем, что Языкову требовался праздник не сам по себе, а в качестве выхода на тайный путь духовной и творческой свободы.
Тютчев Федор Иванович (1803-1873) — родился в родовой усадьбе Овстуг Орловской губернии, но детство и юность провел в Москве. По преданию, у его рода были итальянские корни. Поэзия Тютчева традиционно считается философской. К этому хочется добавить, что она не столько поэзия философского размышления, как у Баратынского и Веневитинова, сколько поэзия философского откровения. Тютчева можно отнести именно к русским мыслителям, но не философам. В Серебряном веке русская религиозная мысль расцвела, и вершило ее более прозрение, нежели чисто интеллектуальный синтез, который философ Лев Шестов подверг тщательной критике (в книге «Афины и Иерусалим») в пользу мистического откровения. Но это все равно интеллектуальное откровение, представителем которого в русской поэзии и является Федор Тютчев. И вот тут достойных последователей множество, практически каждый значительный русский поэт коснулся этой струны.
Кольцов Алексей Васильевич (1809-1842) — родился в Воронеже в простой семье торговца скотом. В архитектуре воплощаются и оформляются мечты народа (от которого неотделимы все сословия: от царя до черносошного крестьянина), и тем печальнее и мучительней, когда эти воплощенные мечты и представления о красоте рушатся, как это произошло с Москвой в 1812 году и с ней же в советскую эпоху. Но сама архитектурность души сохраняется и крепче удерживается в деревне, словно бы в городе каменные стены удерживают слабеющую душу в ее формах, в деревне же человек усилием собственной воли скрепляет красоты своей души. Так и в поэзии Кольцова, его стихам свойственно не столько внешнее совершенство формы, сколько внутренняя архитектура, внешне выраженная в особого рода сказовой импровизации, совершенно природной, а не избранной как прием. Имя Кольцова связывается с Есениным как его очевидным продолжателем, но все же более близок по поэтическому самовыражению Кольцову Сергей Клычков.
Веневитинов Дмитрий Владимирович (1805-1827) — родился в Москве, по материнской линии — из князей Оболенских. «Россия найдет свое основание, свой залог самобытности и своей нравственной свободы в философии», — полагал Веневитинов. Вместе с князем В. Ф. Одоевским он организовал тайное философское «Общество любомудрия». Тайное оно было совсем в ином смысле, нежели тайные общества декабристов, однако Веневитинов был задержан по подозрению в причастности к декабрьскому заговору. Недолгий арест и несчастная любовь сломили здоровье поэта, спустя три месяца он умер 22-ух лет. Веневитинов, несмотря на свою крайнюю молодость, оказал значительное влияние на русскую литературу, своим так называемым философским романтизмом он вложил в нее огромный потенциал интеллектуального творческого постижения. Явно просматривается традиция русской философской поэзии: Баратынский — Веневитинов — Тютчев; далее следы ее путаются.
Павлова Каролина Карловна (1807-1893) — родилась в Ярославле в семье обрусевшего немца. Обладатель иссушающего сарказма и доходящего до монструозности самодавлеющего юмора, своей драгоценностью и одновременно разрушающей силой похожего на золото, — М.Е. Салтыков-Щедрин Каролину Павлову, и еще Якова Полонского, относил к т.н. «клубничникам», то есть представителям амурной чувствительной поэзии. Любовная лирика Якова Полонского великолепна; однако Каролина Павлова, на наш взгляд, сильнее проявилась как поэт-мыслитель, и больше соотносима в этом плане с традицией интеллектуальных озарений, связанной, прежде всего, с творчеством Ф. Тютчева.
Ростопчина Евдокия Петровна (1811-1858) — родилась в Москве в семье чиновника. Русская литература сильна женскими образами. В Европе Донкихот, Жан Вальжан, у нас же такими цельными, законченными, не перетекающими в зыбкую рефлексию образами являются Татьяна Ларина, Наташа Ростова, Настасья Филипповна, живущая надрывом, но не рефлексией. Во многом так случилось, благодаря подвигу жен декабристов, поехавшими в Сибирь за мужьями. В поэзии соединение действительной и литературной реальности яркого и одновременно кроткого русского женского образа явлено личностью и поэзией Евдокии Ростопчиной.
Лермонтов Михаил Юрьевич (1814-1841) — родился в Москве. Род Лермонтовых происходит из Шотландии и восходит к полумифическому барду-пророку Томасу Лермонту. Если Федор Тютчев высказывает мысли как откровения, то у Лермонтова каждое слово откровенно, его поэзия молитвенна по своей языковой природе, по природе осмысления и понимания каждого слова. От этого каждое слово у Лермонтова делается уникальным, несравненным. В какой-то степени такое проникновение каждым словом наблюдается у Афанасия Фета, но у Лермонтова оно более отчетливо, духовно.
Толстой Алексей Константинович (1817-1875) — родился в Санкт-Петербурге, граф. Алексей Константинович обладал богатырской физической силой, гнул подковы, и при этом отличался мягкостью характера. И то и другое качество отражены в его поэзии. Богатырское простодушие, некоторая неповоротливость, а то вдруг мощь умиления и доброй печали. Свой же богатырский хохот он спрятал за Козьму Пруткова.
Козьма Прутков — Коллективный псевдоним А.К. Толстого и братьев Жемчужниковых (Алексея, Владимира и Александра). Произведения Козьмы Пруткова — очень важная составляющая Золотого века в смысле связи с эстетическими основами античности, когда возвеличивание богов сочеталось с пародийным их изображением, это было сакральное высмеивание, необходимое, по мнению древних, для полноценного священного чувства. Прутков пародирует практически все основные и самые значительные явления поэзии 19 века, и древней закон срабатывает, пародии эти только подчеркивают значимость этих явлений.
Тургенев Иван Сергеевич (1818-1883) — родился в Орле, из древнего дворянского рода. Поэт в прозе и прозаик в поэзии, причем и то и другое — достоинство Тургенева, в этом его можно сравнить с Иваном Буниным и, при более пристальном сравнении, с Владимиром Набоковым. В стихах Тургенева часто даны объективные, а не субъективные, обстоятельства, придающие особую содержательную силу его поэзии.
Фет Афанасий Афанасьевич (1820-1892) — родился в усадьбе Новоселки Орловской губернии, принадлежащей его отчиму, вместе с которым, мать поэта, немка бежала из Германии. После первого успеха несколько лет стихи Фета почти не принимались к печати по причине их асоциальности, в которой его упрекал даже Ф.М. Достоевский. Лев Толстой же сравнивал поэзию Фета с песней ямщика: «И невесть, что поет, а — заслушаешься!» (примерно так). На самом же деле, в стихах Фета свобода от социальности связана с восторженным, но и болезненным, ее преодолением, то есть социальность присутствует у него от противного, но потому — вдвойне актуально. Как есть редуцированный (скрытый) юмор, о котором М.М. Бахтин писал относительно творчества Ф.М. Достоевского, так есть и редуцированная социальность.
Аполлон Николаевич Майков (1821-1897) — родился в творческой семье в Москве. Майков относил себя к представителям «чистого искусства», ратующих за античный эталон, но был в этом качестве несколько тяжеловесен. Достоинство его не столько в «чистоте» его искусства, сколько в какой-то отцовской доброте, основательности, надежности его лиры. Временами он даже смешон, но не столько смешон, сколько забавен, как забавен бывает для ребенка нагоняющий на себя серьезность отец. Когда же Майков шутит, он великолепен. Его поэзию можно отнести к поэзии основ. И.А. Бунин и С.В. Рахманинов в тревожных сумерках Золотого века стояли на молу над морем в Ялте, и, сетуя о тогдашнем упадке поэзии, Рахманинов в качестве примера поэзии настоящей и незыблемой прочел Бунину стихотворение Аполлона Майкова.
Полонский Яков Петрович (1819-1898) — родился в Рязани в семье бедного чиновника. Полонский не оценен по достоинству, ему бы стоять рядом с Тютчевым. Что тому причиной? Старуха-судьба, описанная Полонским в одном из стихотворений? Или его поэтическая стихия находится в неразрешимом противоречии с чем-нибудь очень могущественным? С чем же? Лев Толстой писал про себя, что были в его поколении и талантливее его, но они не состоялись, потому что были по-человечески лучше его. Конечно, покаянное чувство великого писателя достойно уважения. Но есть тут и особая, очень важная для понимания природы творчества правда. Полонский — состоялся, был популярен, но все же не в полной, достойной его мере, так и после смерти. Может быть, он был слишком добрым человеком, что, кстати, отражено в его стихах.
Некрасов Николай Алексеевич (1821-1878) — родился в Немирове в обедневшей дворянской семье. Как и Иван Тургенев, Некрасов не просто сочувствовал простым людям, крестьянам, он был вдохновляем ими. Он не понимал, как такой мощный источник вдохновения, красоты и сокровенной свободы может быть унижаем. Оскорбление своей Музы он, естественно, воспринимал как личное оскорбление, потому в стихах Некрасова сочетаются ширь народного сознания и личная оскорбленность.
Мей Лев Александрович (1822-1862) — родился в бедной дворянской семье в Москве. Стихи Мея отличает особенная музыкальность, о нем допустимо говорить, как о мелодисте в поэзии. Тут можно провести линию Иван Козлов — Яков Полонский — Лев Мей — Афанасий Фет. Мей работал со словом словно бы в музыкальном ключе. Потому, видимо, множество романсов сочинено на его стихи, и, более того, Н.А. Римский-Корсаков по его поэмам написал целых три оперы «Царская невеста», «Псковитянка» и «Сервилия». Каждое стихотворение Мея не просто обладает мелодией, оно — источник множества оригинальных мелодий, то есть оно обладает внутренней музыкальной полифонией.
Григорьев Аполлон Александрович (1822-1864). Родился в Москве в семье секретаря городского магистрата. К разговору о философской традиции в русской поэзии следует добавить, что, может быть, сам ее дефицит весьма и ценен. Ведь Аполлон Григорьев упорно пытался быть именно мыслителем в стихе, но полнее поэтически обрел себя совершенно в другом. В «Двух гитарах…» он запечатлен нам тот русский праздник, который возможен на любом этаже, за стеной, и вообще существует перманентно, невыносимо и отрадно. Опять же гармонизирует строй такой поэзии Григорьева пушкинская неисчерпаемая самоирония.
Жадовская Юлия Валериановна (1824-1883) — родилась в селе Субботино Ярославской губернии. Всю жизнь сохраняла верность сватавшему ее, но отвергнутому ее отцом, человеку. Поэзия Жадовской это слабое дуновение Золотого века, но очень важное и живое дуновение. Почти бесплотный голос Юлии Жадовской сродни божественному голосу Психеи. Вечная Женственность Владимира Соловьева все-таки не полностью мистична и метафизична, она имеет свои проявления и в земной жизни.
Никитин Иван Саввич (1824-1861) — родился в Воронеже в семье торговца свечами. Никитин зарекомендовал себя как эдакий Некрасов из народа, печальник о скорбях крестьянских. Однако более ценным в его поэзии представляется сама ее атмосфера, ее пространство это пространство русской природы, замирающих дуновений, пеших расстояний, лесного окоема, очень ощутима в ней также пространственная вертикаль от неба до земли, она — и крепкая крестьянская молитвенная вертикаль.
Плещеев Алексей Николаевич (1825-1893) — родился в Костроме в обедневшей дворянской семье. Член социалистического кружка петрашевцев. Вместе с Ф.М. Достоевским был приговорен к смертной казни и прошел процедуру казни гражданской. Провел восемь лет в ссылке: сначала в солдатских чинах, потом мелким чиновником. В отличие от Достоевского и после ссылки вернулся к революционной деятельности. И все же сильнейшей стороной поэзии Плещеева является асоциальная ее сторона.
Апухтин Алексей Николаевич (1840-1893) — родился в небогатой дворянской семье в Болхове Классик романсового слова в русской поэзии, до него романсовость как сугубо литературное явление не было столь явно выражено, хотя прослеживались у многих, и в первую очередь, у Пушкина (причем, при жизни Пушкина многие знали только как автора слов романса «Черная шаль»). В романсовой поэзии манерность берется как прием, а не является признаком манерности автора. Романсовое слово очень существенно в разговоре о поэтике Александра Блока, многие стихотворения которого находятся между романсом, трагедией и трагифарсом.
Фофанов Константин Михайлович (1862-1911) — родился в Санкт-Петербурге в купеческой семье. Учитель и друг Игоря Северянина, придумавший ему и этот псевдоним. Именно Фофанов своими сверкающими стихами устремил русскую поэзию в новое русло, хотя такая дань ему редко отдается. Его манерность не романсовая, она какая-то куртуазно-напряженная, словно бы, теряя благость Золотого века, он утрированно пытается сыграть ее, но будущее уже давило на настоящее, искажало его, и Фофанов был сражен будущим, избрал себе кабак для встречи с ним. Впрочем, ученика он оставил, а это, возможно, что главное.
Надсон Семен Яковлевич (1862-1887) — родился в Санкт-Петербурге в семье надворного советника. Единственный прижизненный сборник Надсона принес ему шумную славу, был удостоен Пушкинской премии. Надсон совершенно чужд пушкинской самоиронии, эта особенность отличает поэта и от прямых его учителей Лермонтова и Некрасова и делает его стихи немного прямолинейными. Однако подобное серьезное отношение к себе потому и возымело такой сильный резонанс в обществе: само общество начало утрачивать светлую пушкинскую самоиронию.