Прозревают березы, Источают слезы Цвета Твоих Глаз, Которыми смотришь на нас. В светлой розовой листве Дом горит и не сгорает; Я ответчик и истец Возле мшистого сарая. Перепутал я рамсы И базар мой тянет ветер, Но за книжные азы По-любому я в ответе. Листьев палый урожай Мигом жадный взгляд пресытит, Мне слезы горячей жаль, Но не хлеба, друг мой ситный. Развалился пень на крошки Хлебные, что ярче дня, И лесные приведений рожи Течью цинковой саднят. Так стремительно забор стоит, Вдругорядь поднятый под микитки! Молотит по крыше Тит И планируют почтовые открытки. Теплится журнальный «Огонек», Лица в топке века переспели, И стоит в глазу морской конек, Говорит: «Мели, твоя неделя!». Да, она без всякого моя, Я хожу в ней, как в тиши «Сбербанка», И летит синица за моря, И строчит ей вслед азартно Анка. Очередь трассирует полет В темноту свалившей сказки. Уронил палитру Клод И вернул полям их краски. Мальчик выбежал во двор Узкий, словно коридор, Тесный, словно лег на дно Богом позабытый вор. Мне не спрятать красные чулки: Она спала, я их похитил, Ямочку укромную щеки Поцелуем я наполнил хищным. И теперь из черного пальто Те чулки торчат в потемках, Их по завещанию потом Примут благодарные поземки. Хорошо вот так сходить с ума, Убегать вдоль мшистого забора, И забитая души тюрьма Зрит крюки распевного собора. Дно. Мой царь отрекся от престола, Чтоб взойти легко на эшафот, Выйти за околицу простора, Впалого, как обмерший живот. И теперь нам не за что бояться, Ведь отдали мы себя судьбе, Мы в одной болезни братья, Находящие покой в ходьбе. Находящие огонь в ладонях, Что оставил бедный Прометей. Дно болот, как прошлое, бездонных, И опять – влюбленная метель. 29.10.20